Тамара Макушинская: Всю жизнь одной ногой стою на сцене

С уроженкой Капличей Тамарой Макушинской довелось познакомиться благодаря творческому проекту «Женские судьбы», инициированному областной организацией Белорусский союз женщин. Его подхватили активистки Калинковичского женсовета, которые в рамках областного женского форума «Историческая память в Год мира и созидания» рассказали о пяти ярких представительницах нашего района.

В их числе была и Тамара Григорьевна. Когда она вышла на сцену и затянула «Край мой, празрысты ад рос, ад промняў бяроз, зямля, дзе пачаўся мой лёс…», присутствующие зашептались: «Голос сильный и глубокий, как у Зыкиной. Раз так поет, значит, артистка. Почему раньше в районе ничего не знали о столь талантливой землячке?». И тут героиня проекта удивила: «Я не артистка, но в детстве очень хотела ею быть, даже поступала в Государственную консерваторию Узбекистана. Но судьба так сложилась, что по профессии я переводчик и педагог, который всю жизнь одной ногой стоит на сцене».

Такое признание не могло не заинтриговать, поэтому мы договорились о более обстоятельной беседе, в ходе которой Тамара Григорьевна покорила своей харизмой, оптимизмом и силой духа. Никогда не скажешь, что этой энергичной и ухоженной женщине в стильном костюме скоро исполнится 76 лет. Для нее возраст – лишь цифра в паспорте, ведь жизнь бьет ключом – репетиции, концерты, фестивали, конкурсы… Выйдя на заслуженный отдых, она окунулась в творчество с головой.

Нет в нашей стране семьи, которой бы не коснулась война

– Тамара Григорьевна, от кого вы унаследовали свой певческий талант?

– У меня в семье все чудесно пели – мама, папа, бабушки. Но они никогда не рвались на сцену, а я на ней с четырехлетнего возраста. Сначала выступала в Капличском клубе, потом – в школе. Доводилось петь на концертах в Озаричах и Калинковичах. Моя первая песня – «Орленок». Повзрослев, полюбила исполнять народные песни, заслушивалась Руслановой, Зыкиной, Стрельченко.

У нас в центре деревни был радиоузел. Заведовал им Николай Лисюк. Он часто приглашал меня и мою троюродную сестру Лиду Лисевич, которая тоже имела чудный голос, песней поднимать настроение односельчанам.

Выступлений, сцены я никогда не боялась, пела эмоционально, проникновенно, поэтому зрители меня принимали очень хорошо, всегда долго аплодировали. Мама мне шила красивые платья для концертов. Она у меня была мастерицей на все руки: шила, вязала, пряла, ткала, вышивала, готовила вкусно. Мы с братом Николаем ходили всегда досмотренные, аккуратные, хорошо и со вкусом одетые. Хотя маме было ой как непросто одной нас поднимать. Так случилось, что они с отцом разошлись, и он, увы, мало участвовал в нашем воспитании. Благо, ей помогали родители Марта Антоновна и Василий Данилович Шкуран. Я их очень любила.

Дедушка воевал в составе 193-й стрелковой дивизии связистом. Был тяжело ранен, лечился в Ялте. Жалею теперь, что никогда не расспрашивала его о войне – это ведь история семьи. Хотя об одном случае той поры знаю. В первые дни на фронте (его призвали весной 1944 года) дедушка нашел икону с ликом Божией Матери, написанную на ткани. Он ее вытер, аккуратно сложил и спрятал в нагрудный карман, поближе к сердцу. Считал, что именно она спасла его от смерти в лютом бою на территории Польши, где он получил серьезное ранение.

Та икона, обрамленная в резную деревянную рамку, долгое время висела в красном куте дома бабушки и дедушки в Кощичах. Они перед ней утром и вечером молились, берегли, как зеницу ока. Теперь уж и не знаю, где наша семейная реликвия: ее после смерти бабушки и дедушки забрал мамин брат Михаил, которого давно нет в живых. Именно он приютил меня в Ташкенте, куда я приехала поступать на артистку.

А вот мой дедушка по отцовской линии Николай Федорович Макушинский, уроженец Кротова с фронта не вернулся. Где он погиб и похоронен, неизвестно до сих пор.

Мама в войну сначала рыла окопы, а потом по лесам пряталась, чтоб немцы не угнали в Германию, голодала и мерзла. Страшное было время. Она не любила о нем говорить и вспоминать, лишь молилась, чтобы оно никогда не повторилось.

Думаю, нет в нашей стране семьи, которой бы не коснулась Великая Отечественная война. Поэтому порой дико слушать спекуляции по поводу фактов о войне, наблюдать за попытками некоторых стран переписать историю, умаляя подвиг советского народа. Молодое поколение должно знать правду. А мы, как старшие, обязаны им рассказывать, что слышали, что помним хотя бы на примере своей семьи.

Артистка? Разве это профессия?

– А как родные отнеслись к вашему желанию стать артисткой?

– Не одобрили от слова совсем. Причем не только они, но и учителя, ведь я окончила Капличскую школу с отличием. Только и слышала вокруг: «Артистка? Разве это профессия? А что, если голос сорвешь? Станешь билетершей?».

Для мамы и вовсе было важнее передать мне свои умения, сделать из меня хорошую жену и хозяйку. Я ведь только ткать и прясть не научилась, а все остальное освоила. Правда, на вышивку и вязание у меня не хватало ни времени, ни терпения.

Поддержал мое желание лишь дядя Миша, который и уговорил маму отпустить меня к нему в Ташкент, где он работал в издательском доме «Правда Востока» наборщиком. Я туда добиралась целую неделю с пересадками в Харькове и Куйбышеве. Как приехала, мы сразу же отправились на прослушивание в Государственную консерваторию Узбекистана. Только запела, педагоги (а был среди них и знаменитый узбекский певец Батыр Закиров) зашептались: «Голос у девочки поставленный от природы. Это самородок, талант», и тут же обратились ко мне: «Милочка, а на какое отделение вы хотите поступать?» – «На народное». – «Но у нас только отделение узбекского народного пения. Вам надо в Москву, Ленинград или Воронеж. Либо давайте к нам на оперное». – «А у меня получится?» – «Нужно пробовать. Но голос придется ломать». Я отказалась, хотя в тот момент отлично понимала, что на прослушивание больше никуда не успею: дорога была слишком дальняя.

Расстроилась, конечно, а дядя предлагает: «У тебя с языками хорошо. Иди на романо-германский факультет Ташкентского государственного университета. Это модно нынче. Туда даже дочь Рашидова (Шараф Рашидов – первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР с 1959 по 1983 годы – прим. автора) поступает». Умолчал, правда, что конкурс на факультете очень серьезный. Мне, как золотой медалистке, для поступления нужно было сдать на «отлично» немецкий язык. И что вы себе думаете? Я, девчонка из глухой белорусской деревни, прекрасно справилась с задачей. За это спасибо моим учителям Леониду Васильевичу Борисенко и Лидии Григорьевне Драпеза. Они, к слову, уговаривали меня поступать в иняз. Еще обязательно хочу вспомнить сильных историков Капличской школы Михаила Федоровича Пилипенко и Федора Даниловича Тимошенко, математика Елену Степановну Решетко, филологов Анастасию Васильевну Стрельченко и Ивана Андреевича Щербенко, мою первую учительницу Евгению Моисеевну Гадлевкую. Это были педагоги от Бога, они заложили прочную основу для знаний.

– Могу предположить, что в рядах ташкентских студентов вы не затерялись?

– Конечно, нет. Я и тут рвалась на сцену, а участие в художественной самодеятельности в советские годы приветствовалось и поощрялось. Где-то в середине осени университет отмечал 50-летний юбилей. На праздничном концерте я выступала с песней «Вижу чудное приволье, вижу нивы и поля…». Меня показали по телевидению. Эту передачу увидел Батыр Закиров, который и посоветовал руководству университета найти «для талантливой девочки-белорусочки опытную наставницу». Ею стала оперная певица Фаина Усатова. Она учила меня, как правильно двигаться на сцене, как подавать себя зрителю, чувствовать его. И вскоре я отстаивала честь университета на всех песенных конкурсах, а где-то через год попала в оркестр русских народных инструментов при Ташкентской народной филармонии. Им руководил Даниил Тарлев. С этим коллективом объездила всю Среднюю Азию. Грамот и наград в домашнем архиве не счесть. Моей коронной песней тогда была «Радзілася я ў Беларусі, дзе ціхі задумлівы бор. Ляцяць сюды з выраю гусі да сініх, цудоўных азёр…». Я гордилась и горждусь тем, что белоруска.

Невзирая на занятость, успевала хорошо учиться, потому что на гастроли всегда брала учебники и задания у преподавателей. По распределению работала на кафедре иностранных языков Ташкентского института текстильной и легкой промышленности, разрывалась между сценой и преподаванием. Мне не однажды поступали предложения заниматься лишь пением, но к тому времени я уже поняла: без поддержки маститого покровителя или мужа-композитора на эстраде делать нечего. По этому поводу у нас даже был разговор с Даниилом Марковичем. Помню, он мне сказал: «Томочка, Бог щедро одарил вас и талантом, и умом. Но чтобы на сцене не затоптали, нужен не ум, а покровитель. Так что, если получается, будьте одной ногой на сцене, а второй – в студенческой аудитории. Тем более что преподавать вы любите не меньше, чем петь». Вот так и напророчил мою судьбу.

На родине и воздух чище, и небо голубее

– Будучи в Ташкенте достаточно известной личностью, вы решились на переезд в Гомель? Почему?

– Потянуло на родину. Очень. Мне часто снилась родная деревня, мне хотелось гулять по ее улицам, проводить время с родными, встречаться с одноклассниками. К тому же маме, которая переехала следом за мной в Ташкент и здесь второй раз вышла замуж, не подошел жаркий и сухой климат, у нее начались проблемы со здоровьем.

На семейном совете рассудили, что переезжать нужно в Гомель – это недалеко от Капличей и для меня по специальности работа точно найдется. В 1975 году я трудоустроилась на кафедру немецкого и французского языков Гомельского университета имени Ф. Скорины. Некоторое время довелось преподавать в институте потребительской кооперации, но затем я вновь вернулась в ГГУ, которому в общей сложности отдала 35 лет. Студенты относились ко мне прекрасно, уважительно. Будучи легкой на подъем, я часто с ними выезжала и на экскурсии, и на сельхозработы. Так на «картошке» в Житковичском районе познакомилась с будущим мужем Иваном Кононко. Увы, он рано и неожиданно ушел из жизни. Больше замуж я не вышла, работала, растила сына и, конечно, пела. Где? В народном ансамбле народных инструментов «Зарянка» (руководитель Борис Иванович Давыдов) и под аккомпанемент «Квартета баянистов», состоящего из преподавателей Гомельского музыкального колледжа искусств имени Соколовского. У нас было много гастролей не только по Советскому Союзу, но и по странам Европы. В некоторых из них, в частности, в Австрии, Италии, Испании, Франции, Германии, Польше довелось побывать не один десяток раз. Были концерты и в неожиданных местах. Например, в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина.

Признаюсь: поездки, смену картинок за окном, новые впечатления очень люблю, но уже через две недели начинаю скучать по родной Беларуси. Ведь здесь, как написала поэтесса Маргарита Говзбит, «… и воздух чище, и небо голубее, и мирно и спокойно наши дети спят…». Я патриотка своей страны, своей земли, своего народа.

 – Многим кажется, что жизнь на пенсии останавливается. Вы же продолжаете выступать на сцене, участвовать в конкурсах. В 2021-м году вышли в полуфинал проекта НТВ «Ты супер! 60+», в прошлом году стали победительницей открытого республиканского фестиваля «Нам года – не беда». Поделитесь с нашими читателями, откуда черпаете силы, энергию?

– От родных, от сына Антона и внучки Ангелины, которая на меня очень похожа. От друзей – их у меня много. От пения, от зрителей, от участников вокальной группы «Жартаўніцы» народного вокального ансамбля славянской и казачьей песни «Ритмы сердца», в состав которой вхожу. От поездок, конкурсов и фестивалей. От родной земли, от нашей прекрасной белорусской природы. От плавания, которым стараюсь заниматься круглый год… Да откуда угодно можно черпать энергию, если умеешь не зацикливаться на трудностях и смотреть на мир позитивно. А это я умею!

Татьяна ЗУБЕЦ.

Фото из личного архива Тамары Макушинской.