Виктор Мрачик был с оружием «на ты»

В семье Александра Александровича и Евдокии Степановны Мрачик из Малых Атюков было трое детей. Виктор – один из них. Он родился 5 апреля 1959 года. Вырос, окончил школу и отправился в самостоятельный жизненный путь.

В школе у Вити была средняя успеваемость, он больше увлекался спортом –   борьбой. Ездил из Малых Автюков на тренировки в Калинковичи, туда и обратно на автобусе. Но к окончанию школы решил стать ветеринаром, и поступил в Беседский сельскохозяйственный техникум в Ленинградской области. Во время учебы продолжал заниматься борьбой, даже стал призером на областных соревнованиях.

Первый курс он окончил в 1976-м. А на втором курсе его призвали в армию. Вернулся Виктор домой. В райвоенкомате первоначально собирались отправить его в артиллерию. Но потом посмотрели, что парень небольшой, плотненький, сбитый, окончил второй курс техникума – и направили в Морфлот. Так Виктор оказался на Севере, в Архангельске. На Соломбальских островах отучился 9 месяцев, изучил специальность оператора радиолокационной станции. «Учебку» окончил с отличием. Командир части предлагал остаться в должности замкомвзвода. В подчинении курсанта Мрачика и так уже было 50 человек – строители объектов воинских частей. Виктору такое было не по душе, и он от предложения отказался. Через три месяца его направили в Северодвинск на прохождение барокамеры с последующим направлением на подводную лодку. Но потом вдруг сказали: «Будешь охранять Родину на берегу».

Так после Северодвинска он оказался в Лиинахамари Печенегского района Мурманской области, отслужил здесь матросом 2 года, получил 1 класс по специальности. Служба Виктора Мрачика проходила на точке РЛС, где он вел наблюдение на станциях П-37 – за самолетами, МР-10 – за надводными кораблями.

Третий год службы близился к завершению, и Виктор стал подумывать о дальнейших планах на жизнь. Написал письмо с просьбой принять его на рыболовецкое судно. Ему ответили: «РЛС-ники нам нужны, приезжайте. Зарплаты высокие». И он бы остался на севере. Но написал письмо домой, не мог без материнского благословения. А мать написала: «Приедь, сынок, домой, поговорим, все решим».

И он приехал. А мать уговорила остаться. Повлияла домашняя расслабленность. Год техникума, три года армии – 4 года почти не был дома. И раз уж не вернулся на Север, надо было как-то устраивать свою жизнь на гражданке. Обратился Мрачик в одну организацию, другую… Хотел пойти по специальности электромонтера или телемастера – в схемах он разбирался, не просто в «учебке» красный диплом дали.

Как раз тогда ему подсказали, что в Бобровичах в воинской части, возможно, нужны специалисты по профилю. Зашел узнать обстоятельства в военкомат, там посоветовали обратиться непосредственно в часть: «Если им подойдете, они пришлют запрос. Съездите, узнайте, там квартиры дают, паек, обмундирование». В те годы с одеждой были проблемы.

—Крутанулся-вертанулся, и поехал я в Бобровичи к командиру части, – вспоминает свою тогдашнюю эпопею Виктор Александрович. – Полковник дал согласие. Посмотрел на меня: сбитый хлопчик такой. Специальность предложил по вооружению. А я вооружение люблю. Вызвали через военкомат и направили в «учебку». Думаю: да елки-палки, только 9 месяцев отбыл – и опять «учебка». Военкомат выписал направление и проездной в Калининградскую область, в Черняховскую школу прапорщиков. Попадаю туда – и снова начинается… Ох, как нас там гоняли. Со мной учился земляк из Горочичей Анатолий Рубан.

Но и эту военную школу Виктор Мрачик окончил с отличием. Присвоили ему звание прапорщика, и он вернулся в Бобровичи, в Старый полк (был «Старый и Новый полк»), где его зачислили в группу вооружения. Подписал контракт на 5 лет.

По службе он хорошо разбирался в пушках ГШ-23 с самолета СУ-24-Т6 фронтовой бомбардировочной авиации. Заметив, что Виктор с пушками «на ты», отцы-командиры перевели его в технико-эксплуатационную часть, назначив на должность заместителя начальника расчета по спецподвеске.

Пять лет пролетели быстро. А перед окончанием контракта Виктора Мрачика вызвали в штаб:

—У вас скоро заканчивается подписка (контракт), нам нужно для ВВС 40-й армии отправить вас в Ташкент, в командировку. Рассчитывайте примерно на год. Скорее всего, это будет Афганистан.

—Ну что ж, Афганистан, так Афганистан, – ответил Виктор.

Поговорил с родителями, с женой. Волнения, переживания, конечно, были. В итоге молодость победила. Хотелось познавать что-то новое.

—Когда уходил, бабушка положила и дала мне с собой в мешочке родной земли – чтобы я вернулся, и крестик повесила на шею. И, слава Богу, я вернулся, – вспоминает то время Виктор. – А тогда… Прибыл в Ташкент. В штабе авиации 40-й армии меня встретил заместитель начальника строевого отдела. Кстати, земляк-белорус. Спросил:

—Ну, куда, Виктор Александрович, направляешься?

—Есть желание пойти борт-стрелком на МИ-8 или на МИ-24.

—Хорошо, я подумаю, куда тебе лучше, – ответил тот, – но я не хочу, чтобы наши земляки погибали.

Так Виктор Мрачик оказался в военном гарнизоне города Шинданд. Стоял май 1985 года. Сначала Мрачик попал в Марнеульский полк, который базировался на авиабазе Шинданд, расположенной в провинции Герат. Взлетно-посадочная полоса с бетонным покрытием. Всепогодная асфальтированная дорога соединяет его с дорогой Кандагар – Герат, частью шоссе № 1 (национальный кольцевой дороги).

Шиндандская авиабаза являлась заветной целью всех бандформирований, которые перебрасывались в Афганистан из Ирана. Ни один другой объект они не стремились уничтожить так, как эту базу ВВС 40-й армии.

Служил на аэродроме. Обслуживание подвесок, ремонт самолетов, закрепление бомб, обслуживание самолета по регламенту. Условия для солдат, для прапорщиков, для офицеров там были отличные. Полная обеспеченность. Но, как признается Виктор Александрович, довелось и пострелять.

Для защиты объекта стояли турелью (кругом) шесть установок «Град», готовых к отпору в любую минуту и с любого направления. И в первую же ночь в части Виктору Мрачику не удалось поспать: пришлось воочию увидел установки в действии – аэродром подвергся нападению.

Однажды в Шинданде обстреляли советских гражданских лиц, среди которых был и белорус. Виктор Мрачик ездил его отведать.

—Сколько же там было солдатиков без рук, без ног, – вспоминает он. – Но это в госпитале, а в части на контузии особо никто не обращал внимания. Ну «глухануло» кого-то, ничего страшного, пройдет.

Через год Марнеульский полк вывели, а Виктора оставили при ВВС 40-й армии и зачислили в сменивший его Ширакский полк (авиабаза «Шираки»), который расположился на этом же аэродроме.

За охрану авиабазы несли ответственность правительственные войска. И вот в мае 1986-го подкупленный афганский солдат из роты охраны аэродрома заложил взрывчатку в самолеты, и на аэродроме произошли взрывы. Один самолет взорвался на стоянке, другой – на взлете.

—Бахнуло так, что меня ударной волной отшвырнуло на десяток метров, – вспоминает сегодня Виктор. – Контузия, локоть разбил об бетонное покрытие. Привезли в санчасть, привели в чувство, перебинтовали. В голове шумы, поврежденная опухшая рука, спину и ноги ломит. Но молодой крепкий организм быстро пришел в норму. А вот выполнять основную военную работу уже не мог. Оформили тогда Мрачика в секретную часть возить «секретку» посыльным. Ездили на БМП, так как по дороге часто подвергались нападению.

—Одиночкой туда лучше было не ездить, – говорит Виктор Мрачик. – В любые боевые действия лучше не ехать одному, а ехать со своей частью. Если ты со своей частью туда зашел, то с ней и вышел. А у меня получилось, что пробыл там 14 месяцев.

В июле 1986 года Виктор Мрачик вернулся в Беларусь. Новый контракт в Афганистане подписывать не стал. Подумывал вернуться в Бобровичи, служить на родине.

После Афганистана несколько раз ездил в санаторий им. Ленина. Из локтя постоянно вытекала какая-то жидкость. Думал даже, рука правая не будет работать. Понятное дело, продолжать военную службу с травмами уже не представлялось возможным, и с карьерой военного пришлось распрощаться. Первые два-три года было тяжеловато, постоянно снились кошмары об Афгане. А потом ничего, отпустило, и стало полегче.

В этот момент Виктору подсказали, что нужны рабочие руки в Жлобине на БМЗ. Завод функционировал, первую очередь уже построили австрийцы и итальянцы, достраивалась вторая очередь, в планах была третья. Работы хватало. Устроился плотником. Первоначально получал 150 рублей, а это по тем временам были хорошие деньги. Жизнь вроде налаживалась.

На заводе занимался тем, что распаковывал оборудование, отвозил, привозил и устанавливал его в цехах.

Через некоторое время Мрачика вызвали в кадровый отдел:

— Виктор Александрович, Вы в Афгане были?

— Был.

— Мы вам даем бригаду, 12 человек, и направим на учебу в город Орел.

В Орле в училище при сталепрокатном заводе их шесть месяцев обучали на канатчиков, чтобы они могли работать на БМЗ уже как специалисты. Виктор сдал экзамены, присвоили 4 разряд.

—Вернулся на БМЗ, а кадровики мне: как так? Только окончил, и уже 4-й разряд? Максимум должен был быть 3-й! – рассказывает Мрачик. – Не поверили, созвонились с училищем, там подтвердили, что сомневаться в профессионализме не стоит.

А через год Виктор Александрович уже был мастером. Поступил на заочное отделение в Днепропетровский металлургический техникум.

Десять лет отработал он на БМЗ, как вдруг заявила о себе старая локтевая травма. Рука стала «подклинивать», работать на заводе было все труднее.

В 1997 году Мрачик переехал к родителям, устроился в совхоз «Голевичи». В эти года заработки в совхозе были низкие, и он оставил совхоз, подался на заработки в Россию, вновь занялся плотницким трудом. Хотя, как признается Виктор Александрович, там тоже творилось непонятное с оплатой: первый раз могли заплатить, а второй – обмануть. «Наш народ трудолюбивый, но очень интересный. С загадочкой», – размышляет Мрачик.

Накопив достаточную сумму, он купил дом в Юшках. В 13 году устроился на работу в ДРСУ. Но долго не проработал – снова стали давать знать поврежденные в Афганистане поясница и локоть. Врачи запретили большие нагрузки. От постоянных головных болей ухудшалось зрение – последствия контузии. Работу пришлось оставить.

Но Виктор Александрович не падает духом.

—Раньше я мог съездить в «Яблоневый сад» в Шиичи на сбор яблок или моркови, день как белка в колесе покрутиться – 25 рублей заработать, к концу недели, правда, не знал, что с рукой, с ногой и спиной делать, но терпел, – говорит Мрачик. – Моя супруга Валентина и сегодня там подзарабатывает немножко, копейка хоть какая-то. А я… В деревне чем хорошо: трудолюбивому человеку всегда можно подработать. Кому-то покосить сено, дрова порубить. Летом, в сезон, спасает черника, брусника. Свой огород чередуется с пребыванием в госпитале. Небольшая пенсия. По грибы хожу. В деревне воздух целебный. Тихо-спокойно. Красота.

Поговорили мы вот так по старому знакомству с Виктором Александровичем о мирной жизни, о войне, об оружии – уж больно нравится ему оружейная тема, все-таки девять лет жизни посвятил армии. Обещал приехать 15 февраля на встречу ветеранов в Калинковичи и, по возможности, заглянуть на беседу с учащимися, но при одном условии – если, по его просьбе, форму успеют привезти из Российской Федерации, чтобы было на что награды прикрепить, говорит: «Как-то неловко без формы вести беседу с подрастающим поколением». Какую именно форму я уточнять не стал, но, похоже, у нас такой как надо еще для ветерана не нашлось.

Сергей Малащенко.