Невыдуманная история о том, как алкоголь и агрессия разрушили многодетную семью
фото носит иллюстративный характер
В редакцию обратился неравнодушный калинковичанин. Мужчина возмущался: «Почему женщина с тремя малолетними детьми вынуждена снимать жилье, а ее бывший муж – пьяница и дебошир – обитает в квартире, которую строили вместе с привлечением льготного кредита? Почему он не работает, не платит алиментов? Почему ей до сих пор не окажут адресную помощь? Ведь это немыслимо – вчетвером выживать на детское пособие! Куда смотрят службы, которые должны помогать? Или, если человек скромный, не просит и не обивает пороги, то можно безразлично не замечать его проблем либо, наоборот, с интересом наблюдать за семейной драмой, смаковать за спиной подробности? Чего все ждут – трагедии? Ведь испытаний, которые выпали на
долю молодой женщины, не каждый выдержит! А она, молодчина, держится, не сдается. Но надолго ли ее еще хватит? Так может пришло время подключиться всем службам, которые в состоянии повлиять на ситуацию, и помочь?»
«Надела розовые очки и долго не снимала…»
Многодетную маму, о которой идет речь, зовут Антонина. Участливый пенсионер оставляет в редакции номер ее телефона. На условиях анонимности она соглашается встретиться и рассказать свою непростую историю: «Может, дело действительно сдвинется с мертвой точки, а то ощущение такое, будто хожу по замкнутому кругу».
И вот передом мной – симпатичная, худенькая, аккуратно одетая девушка. В жизни не скажешь, что родила троих детей. Антонина трудоустраивается на одно из городских предприятий, т.к. недавно у нее закончился декретный отпуск, в который она ушла более шести лет назад. Работу ногами выбегала, потому что выбор вакансий для человека без опыта не велик. Кроме того, ей не подходит сменный график: малышей – а они все дошкольного возраста – оставить не на кого.
– За себя не обидно – видела, за кого замуж иду. Но я очки розовые надела и долго не снимала, думала: человек исправится, одумается, мы же любим друг друга. Теперь расплачиваюсь за свою глупость, – вздыхает Антонина. – Но дети-то в чем виноваты? Как можно не понимать, что им нужны еда, одежда, игрушки? Отец – нормальный, любящий, спокойный – нужен!
… С будущим супругом, назовем его Сергеем, она познакомилась во время учебы в Полесском аграрном колледже. Это сейчас понимает, что звоночков, которые предупреждали о том, что человек перед ней гнилой и опасный и с ним лучше не связываться, замечать не хотела. А было их немало – жених после школы нигде не учился, целей жизненных не имел, в воспитании первого ребенка не участвовал, даже с днем рождения не поздравлял, поливал бывшую грязью. Но Антонина на все закрывала глаза, потому что любила.
Поженились. Пошли дети. И если сыну-первенцу Сергей радовался, старался помочь жене, то после рождения дочери все кардинально поменялось: «нагулявшись» в семейную жизнь, устав от бытовых проблем, бессонных ночей и детских болезней, глава семьи решил, что не царское это дело – работать, а вот пить, гулять – самое то. Если же супруга, взвалившая на свои хрупкие плечи хлопоты по дому и груз ответственности по уходу за малышами, начинала возмущаться, просить о помощи или хотя бы трудоустроиться, то в ход шли кулаки.
Розовые очки разбились, но надежда на лучшее еще теплилась. А вскоре она сменилась страхом, что в пьяном угаре, не рассчитав удара, муж может убить, и дети останутся сиротами. Телефоны надолго у Антонины не задерживались, любая попытка во время очередного семейного скандала вызвать милицию жестко пресекалась: средство связи летело в стену. Несколько раз порывалась уйти. Но это так трудно, когда на руках двое маленьких детей, ты одна в чужом городе, а тебе твердят: «Ты никчемная, тупая, бесполезная». Как снег на голову – третья беременность. Грех на душу не взяла, на аборт не решилась. Да и человек извинялся, обещал измениться. Хотелось верить, хотелось семью, как у всех.
– Я долго никому не признавалась, что происходит у меня дома. Было стыдно, что такое допустила. Когда становилось совсем трудно, успокаивала себя, убеждала: большинство так живет, а кто-то – еще хуже. Опять же – строила иллюзии: муж повзрослеет, перебесится, и все у нас наладится. Наивная, – вздыхает Антонина. – Если у меня сегодня кто-то спросит, что делать, если муж пьет и дебоширит, я без сомнения отвечу – бежать, бежать без оглядки. Еще год назад я бы сказала – терпеть.
Жить вместе с пьяницей и дебоширом – это жить в аду
В 2019-м многодетная семья построила двушку с привлечением льготного кредита. Вселились без ремонта: отца семейства все устраивало, а у обремененной хлопотами о малышне Антонины сил на него просто не было. Да и на ремонт деньги нужны. А где их взять, если жили на пособие по уходу за детьми и случайные заработки Сергея. А он мог и месяц, и два заботами о хлебе насущном себя не обременять. Когда знакомые семьи спрашивали многодетного отца, почему не трудоустроится, отвечал: «Зачем? У меня жонка хорошо получает, нам хватает».
– После очередного пьяного скандала в моей голове что-то щелкнуло: «За что это все моим детям? Разве можно вырасти нормальным человеком рядом с таким отцом?» Предложила мужу: давай разведемся, я откажусь от алиментов, только оставь нам квартиру, – рассказывает молодая женщина. – Он в ответ: «Разводиться не хочу, меня все устраивает. И с квартиры я – ни ногой. Тебе одна комната, мне вторая – вот и поделили». На слезы, просьбы – реакции ноль. А жить вместе с ним – это жить в аду. Это значит терпеть пьянки, оскорбления, побои на глазах у детей, которые уже каждого шороха боятся. Решила уходить. Но куда? Стала обзванивать подруг, как мне казалось, надежных, настоящих, а в ответ: «Разбирайтесь сами». Мне же всего лишь нужен был приют на пару дней, чтобы подумать, что делать дальше. Благо, нашелся в моем окружении добрый ангел-хранитель, который приютил в однушке. А ведь у нее самой муж и ребенок. Она и сейчас со мной рядом: помогает, поддерживает. Вряд ли бы я справилась без этого доброго человечка.
В августе Антонина ушла от мужа, сняла однокомнатную квартиру и подала на развод. Сергей финансово не поддерживал, зато мог заявиться в нетрезвом виде, устроить скандал. Однажды полез биться к ней прямо в магазине, сотрудники которого вызвали милицию.
– Хватит уже историй про наши отношения, а то люди будут читать и крутить у виска, мол, о чем она только думала, зачем детей рожала? Даже я себя ту, что была год-два назад, не понимаю, – вздыхает Антонина. – Теперь, чтобы лишний раз не нарываться на грубость, пытаюсь свести общение с бывшим мужем до минимума (нас в январе развели). Его встречам с детьми не препятствую, но он и не стремится выполнять свои отцовские обязанности. Сергея совершенно не интересует, на что я их содержу. В декабре подала на алименты. Но как их выбить, если он официально нигде не работает? И с жильем нужно что-то решать: не всю же жизнь нам с детьми ютиться в съемной однушке. Продавать квартиру он не согласен, уступать ее нам тоже не хочет… Какой вариант не предложу: «Нет, нет, нет». Хозяин положения.
Почему в «шоколаде» злостный алиментщик, а не его дети?
Сегодня у горе-папаши, состоящего на учете у врача-нарколога, задолженность по алиментам около двух тысяч рублей. Он абсолютно не парится, раз-два в месяц бросает бывшей жене подачки по 30-50 рублей. В юридических тонкостях не разбираюсь, поэтому не хочу обвинять в бездействии службы, которые должны тормошить злостного алиментщика. Но и поверить не могу, что невозможно найти управу на такого «отца-молодца»!
Пока же Антонина с детьми не живет, а выживает. Бывший муж при этом в
«шоколаде» – завидный холостяк с жилплощадью и неофициальными заработками, которых хватает на оплату коммунальных, кредита, выпивку и другие свои «хотелки». Но не на одежду, обувь, сладости, подарки для детворы (младшую дочь, например, «любящий» папаша даже с днем рождения не поздравил). Куда катится наше общество, если мы считаем такое поведение многодетного отца нормой, не пытаемся вмешаться, защитить маму с детьми?
К слову, после официального трудоустройства Антонина вправе рассчитывать на социальную адресную помощь. Очень хочется, чтобы этот вопрос решился для нее максимально быстро, ведь ситуация действительно непростая, даже правильнее сказать – критическая, потому что молодая женщина даже не уверена, сможет ли в дальнейшем оплачивать съемное жилье. Проблема у нее и с паспортом: при разводе на эмоциях решила вернуть себе девичью фамилию, теперь документ недействителен, а на его замену денег нет. Она несколько раз повторяет: «Не жалейте меня. Ведь и я виновата в том, что все так обернулось: принизила себя, разрешила себя топтать, ноги вытирать. Своей историей хочу предостеречь девушек: не связывайтесь с пьяницами и дебоширами, не верьте им, не пытайтесь их спасать и лечить, не грузитесь чужими проблемами. Цените себя и не проживайте чужую жизнь».
Удивительно, но у детей в этой семье, кроме родителей, есть бабушки и дедушки. Но вместо поддержки они предпочли выключиться из ситуации, мол, наша хата с краю, разбирайтесь сами. Не исключаю, что Антонина не все договаривает и что к таким непростым отношениям что-то привело, но все равно не понимаю, почему из жизни вычеркиваются внуки. Они-то в чем виноваты? Малышам нужны внимание и тепло, вкусная еда и игрушки… Люди, что с вами? Вы сошли с ума? Откуда такая черствость, безразличие?
Слушая Антонину, понимала, что сегодня оклеветать можно любого человека. И хотя на меня молодая женщина произвела весьма приятное впечатление, все же перед написанием статьи сделала один звонок: в детский сад, куда ходят дети Антонины и Сергея. Многодетную маму сотрудники дошкольного учреждения охарактеризовали положительно: своих малышей она любит и смотрит. Также рассказали, что посещали семью на съемной квартире: там простенько, скромно, но чисто и аккуратно, у деток есть все необходимое. На вопрос об отце ответ был короткий: «Плохой человек. Скандальный, пьющий».
Вот и весь сказ.
Татьяна ВЛАДИМИРОВА.
