С годами хочется забыть командировку в Чернобыльскую зону как страшный сон
Вот уже 36 лет минуло с того трагического дня 26 апреля 1986 года, когда весь мир потрясла техногенная авария на Чернобыльской атомной станции. Целое поколение прожило в новое – постчернобыльское – время. Можно подсчитать, сколько сегодня лет тем 25-40-летним мужчинам и женщинам, которые получили статус ликвидаторов. Тем ценнее их воспоминания о первых днях, неделях и месяцах после аварии.
Одними из первых на ликвидацию последствий техногенной аварии были направлены сотрудники органов внутренних дел. Да, они не тушили реактор и не проводили мероприятий по химзащите. У каждого ведомства была своя, строго определенная, задача. У милиции – поддержание правопорядка и охрана зоны отчуждения.
—Выполнял служебные обязанности на работе по ликвидации последствий аварии в 30-километровой зоне, – зачитывает мне запись из трудовой Владимир Сигай.
В то время он, старший сержант милиции, занимал должность инспектора ДПС, и всего третий год работал в райотделе милиции.
—Я тогда был, наверное, самым младшим по возрасту из тех, кого направили в зону, – говорит мой собеседник.
Он хорошо помнит среду 28 мая 1986 года не потому, что это был день пограничника. Приказом начальника РОВД его командировали на работу в зону отчуждения.
—Я сменил Николая Юшковца, – рассказывает Владимир Николаевич. – Он был с 16 мая, а потом то ли по семейным обстоятельствам, то ли по состоянию здоровья его отпустили.
Владимира Сигая включили в состав сводного отряда Гомельского УВД. Такие отряды формировались в каждой области.
—Николай Юшковец, Николай Ковальков и Сергей Селиванов патрулировали зону на автомобилях, – вспоминает мой собеседник, – а я попал в пеший патруль.
База располагалась в деревне Савичи Брагинского района. По словам Владимира Сигая, половина деревни была отселена, а половина оставалась на месте. По крайней мере, в то время, когда он был там в командировке. Даже магазин работал. Патрулирование с перекрытием дорог вели на расстоянии пяти-семи километров от Савичей, – этим и занимался пеший патруль.
—К тому времени почти все населенные пункты уже отселили, – рассказывает Владимир Сигай. – Установили КПП, подвезли столбы бетонные, колючую проволоку, начинали ограждать 30-километровую зону. Наш КПП был сделан по всем правилам фортификации – как военный блиндаж.
В составе патруля, помимо Владимира Николаевича, входили также четыре солдата ВВ. дежурили по 12 часов. В ночное время участок патрулирования составлял по три километра в обе стороны от КПП. И вот однажды ночью военнослужащие вышли в патруль и… не вернулись. Владимир Сигай говорит, что там и ходьбы – не более получаса в одну и другую стороны. Сотовых телефонов тогда не было, впору тревогу поднимать. Только через четыре часа подъехал автомобиль, за рулем которого был Сергей Селиванов, а в машине – пропавшие солдаты. «Твои? – спросил Сливанов. – Забирай». Оказалось, солдаты сбились с пути и заблудились…
Гдень, Пирки, Кулажин, Чиколовичи, Посудово, Круки, Колыбань… Мой собеседник вспоминает населенные пункты, которые патрулировали. Ныне все эти названия остались лишь на старых географических картах и в воспоминаниях уроженцев.
—Мы знали, что никого из жителей не осталось, – говорит Владимир Сигай, – что на домах, магазинах, клубах и ФАПах висят замки. Но понять, до конца осознать это, было невероятно сложно. В некоторых деревнях в сараях остались кабанчики, телки… О котах и собаках я даже не говорю. И вот, во время патрулирования мы заезжали, заходили, кормили и поили живность в сараях. Эстафету по смене передавали.
По зоне регулярно передвигалась БРДМ химзащиты. Не выходя наружу, бойцы производили замеры уровня радиации и уезжали. Самыми «грязными», говорили, были деревни Гдень и Пирки.
Врезались в память Владимира Сигая и такие моменты. Весна тогда была очень жаркая. Но в один из дней начала июня разразилась гроза с сильным ливнем. Вода буквально заливала всё вокруг. Одним словом, настоящий потоп. То ли от того, что автомобили химзащиты разъезжали по округе, проводили дезактивацию и поливали растворами дороги и строения, то ли по какой другой причине, вода была с серым оттенком и пенная.
—Никогда не забуду еще и такую картину: почему-то в тот год очень много ежиков было, – вспоминает Владимир Николаевич. – Не знаю, с чем это связано: то ли потому что люди из населенных пунктов ушли, то ли по какой другой причине, но ни до того, ни после я столько ежиков не видел.
Его командировка продлилась до 16 июня. Но, как признается мой собеседник, очень хотелось увидеть тот самый реактор, который принес трагедию на белорусские, украинские и русские земли.
Место, с которого лучше всего можно было увидеть Чернобыль, подсказали бойцы химзащиты. С высокого берега Припяти в ясную погоду он и увидел его.
—Это примерно так же, как с гор юровичских можно увидеть Мозырь, – объясняет Владимир Сигай. – А из бинокля, так даже лучше просматривается.
Кстати, с Чернобылем у него семейная связь: младший брат Сергей строил Славутич, в котором так и живет.
Впоследствии Владимир Сигай работал в райотделе милиции в должностях инспектора исправительных работ, оперуполномоченного угро, командира взвода ППСМ, командира взвода ДПС участка дорожной милиции и командира взвода ДПС. В бытность инспектором ДПС его участком патрулирования долгое время была дорога на Хойники. С 2007 года он ушел со службы по выслуге лет, в настоящее время продолжает трудиться на Мозырском НПЗ. А на вопрос, часто ли вспоминает то время, когда работал в зоне, он ответил:
—Если честно – нечасто. Не то чтобы воспоминания тяжелые, нет. Есть моменты, которые, я бы сказал, приятно вспомнить. Это же была моя молодость. Но с годами почему-то чаще хочется забыть командировку в Чернобыльскую зону как страшный сон…
Александр Веко.
Фото Николая Борисенко.
