Жила на чужбине, но каждую ночь возвращалась домой

Когда началась Великая Отечественная война, Марии Васильевне Забика (Максименко) было всего пять лет. В те годы она и представить себе не могла те неисчислимые трудности, которые принесет в деревню и их семью это жестокое время. И пусть самые страшные дни она помнит отрывками — только самые яркие эпизоды, раз и навсегда врезавшиеся в память, но этих воспоминаний хватает, чтобы понять, какие испытания выпали на ее нелегкую долю. 

Недетское детство

Мария Максименко родилась в 1936 году в деревне Тремец, что находится на территории Савичского сельсовета.  С началом войны ее отца забрали на фронт. Мать Ефросинья Степановна с маленькой девочкой и еще двумя младшими сыновьями осталась одна. Последний день, проведенный с отцом, Мария Васильевна помнит и сегодня.

–  До сих пор перед глазами четкая картинка, как провожали папу на фронт. К тому времени он уже прошел советско-польскую войну и войну с финами. В тот день он сказал нам: «Знаю, детки мои, что не вернусь. Прошу только очень, берегите маму». Эти последние его слова я на всю жизнь запомнила. Потом его с другими мужиками посадили на повозку, отвезли в Домановичи. Больше его не видели никогда. Как в воду глядел отец, чувствовал, что погибнет…

Мария Васильевна вспоминает, что с приходом войны в детские игры она уже не играла. Дети войны взрослели очень рано. Она же еще и самой старшей в семье, поэтому нужно было во всем помогать матери. Рассказывает, что в семь лет уже сбыла ама пряла, работала на огороде.

–  Николай наш родился перед войной, в 1939 году, а Владимир перед самым ее началом в сорок первом. Мама везде с нами ходила, носила одного на плечах, другого на руках, а я шла да за юбку держалась.

За младшими приглядывала, с домашними делами помогала. Конечно, как ребенок, с работой справлялась. Но мама хвалила, ей же только от меня помощь и была.

Вспоминает Мария Васильевна и то, как к ним приходили в деревню солдаты, как Ефросинья Степановна выносила им в гладышке суп, чтоб хоть чем-то помочь. А потом добавляет, что тогда все сельчане так поступали. Никому из наших не отказывали, хоть и сами очень бедно жили.

Лагерь на болоте

В 1944 году Мария вместе с матерью и братьями были загнаны в концлагерь в Озаричи.  С того момента и потянулись ее страшные лагерные «будни» с диким холодом, страшным голодом и смертями вокруг.

–  Холодно, страшно, темно. Там же болото сплошное было, куда нас загнали. Воды стояло в колено. Мы, помню, нашли кучку песка, сели на нее, и мама накрыла нас троих какими-то ветками, которых с деревьев наломала, так сидели и все время.

С дрожью в голосе вспоминает Мария Васильевна тот страшный месяц, проведенный в лагере смерти. Видно, что о пережитом в Озаричах вспоминать ей очень больно. После минутной паузы она продолжает свой рассказ, говорит, что лучше бы стерлись все воспоминания о лагере, где погибли два ее брата. Но такое не забывается. До сих пор сама не понимает, каким чудом они с матерью спаслись. Ведь даже после освобождения они еще долго болели и не могли выздороветь.

–  Тогда же фашисты заражали нас тифом, болезнь очень быстро распространилась по лагерю. Сколько лежало мертвых… А немцы ж хотели, чтобы потом и наши солдаты заразились. Страшно.

Потом добавляет, что в лагере все были настолько измучены и обессилены, что выглядели как тени.

– А что же мы ели там? Почти ничего. Привозили немцы только хлеб и кидали его нам, как собакам. У многих и сил не было, чтобы встать и взять тот кусок. Кто чуть здоровее был, тот ловил хлеб, а потом шел и по кусочку остальным кидал. Одному, потом другому, третьему… Но это не спасало. Люди бедненькие умирали от бессилья. И мои два братика так пропали. Я помню, как они сразу опухли с голоду, а потом умерли у нас на глазах…

 Осталась ненависть к немцам

  –  Когда советские разведчики обнаружили концлагерь, люди бросились на волю, но их ожидал страшный сюрприз — вся местность вокруг оказалась заминированной. А когда началось разминирование, умерших было столько, что не пройти.

Помню, как приехал танк, и нам сказали: не ходите никуда. Все заминировано. Нас аккуратно посадили на танк и завезли в Озаричи. Потом мы вернулись в свою деревню.

В Тремце не осталось ни дома, ни двора семьи Максименко – одно пепелище, все спалили немцы. К счастью, сохранился дом деда Марии. Вместе с ним они и жили первое послевоенное время.  Всего в хате жило четыре семьи, а это больше двадцати человек.  В доме все не помещались, поэтому ночевали и во дворе.

Мария Васильевна вспоминает, что у них не было никаких вещей. Перед концлагерем, немцы сожгли скрыню, спрятанную за сараем, в которой лежали полотна. Не нашли только те ткани, которые Ефросинья Степановна закопала в землю.

Жили очень бедно. В двенадцать лет Мария уже пошла работать в колхоз. Дети-подростки тогда трудились наравне со взрослыми – сеяли канатник (коноплю), каксагыз.  Платили за такую работу мало – по два килограмма зерна, и все на этом.

–  Есть было нечего. Мы собирали картошку гнилую, сушили ее, а портом били палкой, чтобы получилась мука. Еще спасал нас лес. Там были ягоды, грибочки. Дед ловил рыбу, раков. Так и выживали.

А потом Мария Васильевна добавляет:

–  И знаете, ненависть к немцам всегда оставалась сильной. Вот же давали они узникам после войны марки, деньги неплохие. а моя мама отказалась. Сказала твердо: «И близко от зверей ничего брать не хочу». Сами и справлялись без их помощи.

Со временем дед Марии построил для дочери и внучки новый дом. Для этого они с мамой сами таскали бревна из леса, из которых немцы строили себе блиндажи. Вот только скоро главного помощника Ефросиньи Степановны и Марии не стало.  Он наступил на мину в лесу и погиб.

Рано повзрослела

В 16 лет Мария Максименко уехала из родного Тремца. Несколько девочек-подростков, в числе которых была и она, отправились на заработки в чужой город. В поисках лучшей жизни девчата уехали в Смолевичи, где устроились на торфоразработки. Там они корчевали лес, собирали деревья и грузили их на трактора. Одним словом, работу выполняли не из легких.

–  Разве мы смотрели, что работа тяжелая? Просто искали такую, чтобы платили. А себя и своих сил не жалели.

Нужно сказать, что в Смолевичах Мария Васильевна встретила своего будущего мужа Ивана.

–  Иван тогда служил в Борисове. А оттуда солдаты приезжали к нам на танцы. Там мы и познакомились, потом долго переписывались.  А когда он отслужил, сразу приехал за мной. Ничего, что совсем молоденькая девчонка была, решили пожениться. Я же рано повзрослела. Взялись за руки и поехали к моей маме, а потом Иван увез меня на свою родину – в Молдавию, в село Варваровка Флорештского района.

Жили молодые супруги дружно, сразу их приютили его родители. А после уж сами обзавелись собственным жильем – построили большой и красивый дом в том же селе.

–  Иван всегда был за мною. А вот с родней его всякого хватало. Во-первых, как было мне трудно, что я их вообще не понимала! Наверное, поэтому выучила молдавский язык за месяц. У мужа ж было пять сестер, они соберутся да болтают между собой, а я не понимаю ни слова. Это меня и мучило.

Семья, в которой вырос Иван Кириллович, не была бедной. Поэтому сразу все родственники не хотели принимать Марию. Было, что она даже сбежала от них в Беларусь. Но, признается, что ненадолго. Скоро за ней приехал свекор, который сказал, что без невестки назад не уедет. И остался в Тремце, пока она не согласилась.

После этой истории родители Ивана осознали, насколько дорога для сына его любимая, старались ее поддерживать, дружили и помогали.

По ночам возвращалась домой

Мария Васильевна рассказывает, что после войны жизнь в Молдавии была лучше, чем в Беларуси. Такого разгрома, холода и голода там люди не знали. Вот и супруги жили безбедно, обустроили свой просторный дом, родили пятерых детей – сыновей Григория, Виктора и Василия, дочерей Людмилу, Валентину.

Работала Мария Забика на табаке, его выращивали в колхозе.

–  Вредная эта работа, вот и сейчас слепая осталась из-за нее. Зато платили нам хорошо. У них пшеница была, кукуруза. Всего хватало. Кто работал, тот ни в чем не нуждался. А огороды какие! Там же земля – чернозем один. Виноградники, сотки табака, абрикосовые сады…

Вот только как хорошо не жилось бы на чужбине, не было ни дня, чтобы Мария Васильевна не вспомнила свою родную деревню. Говорит, что каждую ночь приезжала во снах в Тремец к матери, с ней ходили в лес. Она помнила все тропинки, грибные и ягодные места…

–  Работаем с девчатами, а я им и говорю, что ночью в Беларуси была. Они хохочут: как это ты за ночь успела туда съездить и назад вернуться? Некоторые, кто был в Беларуси вообще возмущались, мол, что ты своей нищенькой страной хвалишься? А я все равно была уверена, что пусть и бедная после войны, но красивее ведь и роднее моей Беларуси в мире нет.

Мария Васильевна и Иван Кириллович прожили вместе 40 лет. Подняли на ноги всех детей, выучили, каждому сыграли свадьбу. Со временем дети разъехались по всему былому союзу, один только сын Виктор остался в Молдавии.

А потом Мария овдовела. В это же время ей сообщили, что Ефросинья Степановна серьезно заболела. И женщина, ни минуты не думая, бросает все нажитое и возвращается на малую родину. Она заботится о матери и помогает ей до последних дней ее жизни. И даже после смерти мамы Мария Забика не решилась снова уехать из Беларуси.

Счастье быть нужной

Так сложилось в жизни Марии Васильевны, что ей пришлось одной поднять на ноги двоих своих внуков, их она вырастила как собственных детей.

–  Мне не было и шести лет, как мама нас оставила и уехала в поисках легких денег, — делится внучка Марии Васильевны Анна. – А моему младшему брату вообще только три исполнилось. Бабушка нас не бросила в беде, сразу же забрала к себе в Тремец. Конечно, было тяжело, жили на одну бабушкину пенсию. Детских пособий никаких нам не выплачивали, у нас же было молдавское гражданство. Но мы никогда не отчаивались, держали хозяйство, ходили с бабулей в колхоз перебирать картошку, подрабатывали, в лес бегали. Учились в Савичской школе. Одним словом, бабушка стала нам мамой.

Сегодня Анна благодарна Марии Васильевне и за то, что она очень помогает ей с детьми – ее правнуками.

–  Когда я вышла замуж и родила Илью, еще училась в колледже. Решила уйти в академический. И чтобы я не бросала учебу, бабушка всю заботу о правнуке взяла на себя. Пока я на занятиях, она приглядывала за малышом, освоила и памперсы, и смеси. Благодаря ей я получила профессию. А сегодня бабуля мне и с младшим Сашей помогает, я так благодарна ей за это. Она самая лучшая бабушка на свете.

Не трудно заметить, что у Марии Васильевны и Анны очень теплые отношения.  По их словам, они практически не расстаются – летом, в период отпусков и каникул, проводят время в деревне, а зимой переезжают жить в город, Марии Васильевне уже тяжело справляться одной с сельскими заботами.

–  В Тремце постоянно всего один человек живет, — рассказывает Мария Васильевна. —  Летом повеселее, дачники приезжают, а чтоб на все лето – только три человека остаются. Красотища там, сказка. Люблю ходить в лес за грибами и ягодами, огородик сажу.

В городе мне не привыкается никак.  То голова болит, то ноги, а в деревне и дышится легче. Ничего не болит, обойду все дорожки, повспоминаю, что было и времени не замечаю. А пока зима, смотрю в окно и думаю, что вот в той стороне мой Тремец, куда с теплом вернусь.

Богатая бабушка говорит, что в свои почти 85 чувствует себя счастливой, ведь она нужна своим внукам и правнукам.

Кстати, сегодня у Марии Забика 18 внуков и столько же правнуков. Всех их она очень любит, и с радостью принимает у себя в доме, когда они приезжают погостить. Бабушка признается, что в отношениях с детьми и внуками не все идеально, как в фильмах, бывает всякое. Однако каждый из них для нее очень дорог. Дети, внуки и правнуки – ее самое главное богатство.

Алла ВЕКО.

Фото автора.