Валентина Горбунова пешком бы до Мурманска дошла

Незабываемые дни

Война навсегда врезалась в память Валентины Горбуновой. Драматические события более чем 70-летней давности она помнит, будто все происходило вчера.

В родной деревне Секеричи Копаткевичского (ныне — Петриковского) района немцы появились вскоре после начала Великой Отечественной войны. Мужчины, как отец Валентины, Савва Петрович, ушли на фронт, кто-то — в партизаны. Увы, были и те, кто дезертировал из Красной Армии и подался в полицию.

Партизанский отряд располагался в лесу за деревней в топком болотистом месте, куда немцы боялись и соваться. В нем воевали многие родственники Валентины Горбуновой. Связной  отряда была мать Валентины, Пелагея Ивановна — женщина драматичной судьбы: с детских лет осталась круглой сиротой, воспитывалась дядей, Аникеем Нашуком, который стоял у истоков становления Советской власти на Мозырщине, возглавлял волостной ревком  и был убит бандитами.

Организовал партизанский отряд москвич Михаил Тараканов, бежавший из немецкого плена. Партизаны действовали весьма активно, то и дело пускали под откос немецкие эшелоны.Боеприпасы в отряд доставлялись самолетами с большой земли.

Обозленные немцы никак не могли определить месторасположение отряда, ведь прочесать болото было невозможно, а из сельчан никто не стал добровольным проводником.        

— Помню, как оказалась в лесу с двумя парнями из нашей деревни, которые были партизанами. Мы случайно нарвались на трех вооруженных немцев. У нас же никакого оружия. Что делать? Кинулись в рассыпную. Немцы почему-то именно за мной бросились вдогонку, очень страшно было. Прекрасно понимала, если выстрелят, то это — конец, от пули не убежишь. Сердце колотилось, как бешеное, в 13 лет погибать неохота. Но враги почему-то не стреляли. Так я добежала до деревни и в крайнем дворе спряталась в землянке. Еще помню, на мне был ярко красный платок, может, он и привлек немцев? — улыбнулась Валентина Саввична. Размышляя, почему же фашисты не стреляли, она решила, что побоялись привлекать внимание партизан. Услыхав звуки выстрелов, те могли выбежать из леса и всех фрицев перестрелять.

— И маму мою чуть не расстреляли. Как-то  партизан Павел Лашук пришел по поручению командования в деревню, а обратно не рискнул идти и переночевал в нашей хате. Об этом кто-то проведал и сообщил полиции. Утром полицай пришел забирать мать, а к этому времени партизана и след простыл.   

«Что, Саввиха, позавтракать уже успела?» — поинтересовался нагрянувший полицай.

 Мать не спешила с ответом, и тот продолжил: «Не беспокойся 9 грамм свинца для тебя уже приготовлено», — с этими словами под дулом автомата погнал ее в полицейский участок.

Там начальник полиции сжалился над мамой и говорит своим: «Ребята, еще не известно, какая власть здесь обоснуется, и под кем мы с вами жить-то будем. А у этой женщины — трое малых детей. Расстреляем ее, как детям расти без матери? А придут Советы, нам это припомнят. Поэтому отпустите ее с Богом».

Даже в полиции были понимающие люди.     

Хорошо помнит Валентина Саввична, как фашисты сожгли родную деревню мамы Хвойню, а также тяжелые кровопролитные бои, которые разгорелись в 1944 году при отступлении немцев.

Конечно, и пребывание в концлагере «Озаричи» тоже никогда не забудется. Как такое забыть, когда по морозу тридцать километров гонят пешком в полную неизвестность, а затем заталкивают, как скот, за колючую проволоку и оставляют в болоте под открытым небом? В «Озаричи» загнали всю семью Валентины: ее саму, мать и две ее сестры. Героиня повествования не перестает удивляться, как не заразилась в лагере тифом, ведь кругом одни тифозные больные. Видно, Бог пожалел.

Собеседница вспоминает, что в последний день нахождения в концлагере, 19 марта, высоко в небе появились самолеты. Узники подумали, что немецкие, на которые за годы оккупации немало насмотрелись, и никак не отреагировали. Когда же самолеты немного снизились, оказалось — наши!     

Валентина Саввична рассказала и о том, как из ее и из близлежащих деревень фашисты отправляли на принудительные работы в Германию молодежь. Примерно 300 парней и столько же девушек. Перед отправкой их несколько дней продержали в окопах под стражей, каждый вечер выводили на построение и пересчитывали.

И вот как-то раз приезжает легковой автомобиль. Из него вышел немецкий офицер и вместе с ним поляк-переводчик. Когда молодых людей в очередной раз вывели на построение, немец с помощью переводчика сообщил: «Того, кто согласится поехать в Германию, будут хорошо кормить и дадут добротную одежду. Кто согласен?». Тишина. Немец нервно повторил сказанное несколько раз. Никто не изъявил желания. Тогда немецкий офицер заявил: «Все вы здесь умрете от голода и болезней!» И тут из строя раздалась реплика: «Если помрем, то на своей земле. Это лучше, чем работать на врага!»

…О судьбе своего отца Валентина Горбунова ничего не знала вплоть до освобождения от  оккупантов Копаткевичского района. Тогда семья красноармейца и получила единственное дошедшее с фронта письмо. Листок в треугольном конверте сообщил, что Савва Мышковец пропал без вести под Орлом в 1941 году.

На себе тянула плуг

После войны было очень тяжело. По словам Валентины Саввичны, в их колхозе никакой тягловой силы не осталось — ни одной лошади, ни одного вола. А землю пахать надо. Поэтому женщины запрягались в ярмо и тянули лямку. Да и с голодом довелось немало посражаться. Чтобы выжить, люди выкапывали из земли мерзлую гнилую картошку, корешки разные, спасались щавелем и крапивой.

— Нашу семью спасло, что мы отправились сразу после освобождения на Брестчину, в Кобринский район. Там помогали местным жителям в сельхозработах, за что те давали продукты. Так и выжили. На другой год на своем огороде посадили картофель, но налог на сельхозпродукцию заставлял сдавать государству не менее 300 кг картофеля в год. Налог также был установлен на куриные яйца, молоко, мясо и др., отменили его только при Маленкове.    

Хотя я и была несовершеннолетней, отработала после освобождения родной деревни четыре года в колхозе, плуг на себе таскала, — рассказала собеседница.

В начале 1950-х молодежь из Секеричей массово стала отправляться на работу в Мурманск. Хорошие зарплаты, северные надбавки многое значили. По примеру младшей сестры Любови в столицу советского Заполярья отправилась и Валентина Горбунова. По прибытии устроилась буфетчицей в столовой судоремонтного завода. В Мурманске ей очень нравилось, этот город и сейчас постоянно приходит во сне. Включая по телевизору новости, с нетерпеньем ждет прогноз погоды: что сегодня передадут по Мурманской области? Призналась, что иной раз ностальгия о лучших годах жизни так прижмет, что пешком бы прошла до Мурманска 1,5 тысячи километров, да возраст, увы, не позволяет.

Работа ей тоже нравилась. Вскоре Валентина Саввична вышла замуж. Но жизнь с первым мужем не сложилась. Разошлись, наверное, потому, что не было детей. Но жить-то продолжали в одном городе, непроизвольно пересекались. В моральном плане это было тяжело, и потому она решила уехать на малую родину.

Однако Заполярье не отпускало, и Валентина Горбунова вернулась в Мурманск, на этот раз устроилась на работу в строительно-монтажном поезде.   

Она строила жилые дома, общежития для железнодорожников и членов их семей, постройки хозяйственного назначения, т.е. все, в чем нуждалась Заполярная железная дорога. О том, насколько успешно освоила героиня повествования строительные специальности, свидетельствовал ее портрет на Доске почета. Из СМП она и ушла на заслуженный отдых. Администрация предприятия постоянно присылает Валентине Саввичне поздравительные телеграммы ко дню рождения.

Активно женщина участвовала и в общественной жизни, являлась членом Мурманской фракции ЛДПР.

С годами она решила перебраться поближе к малой родине и купила квартиру в нашем городе по ул. Батова. Призналась, что в Калинковичах живут очень хорошие душевные люди:     

— В магазин пойдешь, так покупатели и продавцы ласково посоветуют, какие продукты лучше купить. А в магазины ходить приходится часто. Я, несмотря на то, что уже за 90 лет перевалило, слава Богу, еще на каблуках хожу, а в нашем доме живут совсем немощные старики. Вот я им и помогаю. Сама же пока обхожусь без соцработника. Если чего надо, то дочь от второго мужа Любовь, которая тоже переехала в Калинковичи, поможет.

 Да что там, еще и на танцы в Калинковичский центр досуга хожу. Могу выбить чечетку! Если при ходьбе голову водит по сторонам — сужение сосудов, то в танце — нет. После танцев у меня давление нормализуется. Интересуюсь у врача, можно ли в мои годы танцевать, а в ответ слышу: «Не можно, а нужно!».   

Но не подумайте, что я на молодежной дискотеке зажигаю. Просто уже много лет являюсь участницей районного клуба ветеранов «Единство» и сегодня я там самая возрастная. Очень благодарна замечательному человеку, ветерану педагогического труда Клавдии Абибок, которая создала и много лет руководит этим клубом. Огромное спасибо, Клавдия Андреевна, за потрясающе дружескую атмосферу в клубе и за то, что смогли нас организовать! Клуб «Единство» придает мне уверенность в собственных силах, подтверждает мысль, что и после выхода на пенсию активная жизнь не заканчивается, а запас свободного времени можно использовать с интересом и пользой для себя, занимаясь теми делами, на которые до этого попросту не хватало времени. Именно в «Единстве» каждую пятницу люди пожилого возраста имеют возможность реализовать свои способности на танцевально-развлекательной программе «Задорные посиделки». В нашем возрасте особо чувствуется потребность в общении и в клубе вполне ее можно реализовать. Приглашаю всех ветеранов на наши посиделки!

Сергей САКОВИЧ.

На снимке: как молоды мы были!

Фото из личного архива Валентины Горбуновой.