На войну по собственному желанию

снимок 013

Мужчина на войне — дело обычное. Но когда речь идет о находившихся в горячих точках представительницах прекрасного пола, невольно задумываешься, что сподвигло их на такое непростое решение?
У каждой из них на то свои мотивы. Но понятно одно: женщины, выбравшие этот путь, заслуживают уважения как минимум за силу воли. Как, например, калинковичанка Татьяна Малащенко.
После развода с мужем Татьяна Михайловна осталась одна с ребенком на руках.Тогда она работала в военторге. Нужны были деньги, женщина мечтала о собственной квартире. Вот и решила оформить документы на работу в Германию или в одну из соцстран. А что! Престижно и интересно поработать за границей. Но вместо Германии по совету знакомой, документы подала в Афганистан и даже забывать стала, что собралась куда-то ехать. Спустя несколько месяцев пришел вызов на работу. Охи и слезы родных ее не остановили. Знали, что если Татьяна решила что-то, все равно по-своему поступит. Так в 1986 году она отправилась в ДРА.
Кто садился в Кабуле, знает, какая там посадка. Самолет снижался спиралями, заваливаясь на один бок. Наконец, земля! На улице в лицо ударила жара. Татьяну Михайловну поразил окружающий пейзаж: вокруг голые горы, под ногами раскаленный песок и какое-то странное потрескивание вдалеке. Это уже потом поняла: звуки стрельбы. Из Кабула Татьяна Михайловна самолетом вылетела в Кундуз, а потом на вертушке (так называди вертолет) улетела в Хайратон, где ее ждала должность заведующей торговой базой 2305.
Поселилась в модуле общежития в комнате, где уже жили три девчонки. Познакомились. Ничего. Человек быстро привыкает ко всему, даже к обстрелам. Привыкла и Татьяна.

снимок 002
Хайратон — городок небольшой. Глиняные домики, в стенах которых вязнут пули. Он был расположен в стратегически важном месте — около моста, по которому поступало продовольствие для наших военных баз. В Афганистане не было железных дорог, единственная ветка в три километра длиной проходила через этот мост. В Хайратоне велась оживленная торговля. Но часто из пустыни дул горячий ветер, несущий песчаные бури. Наши называли его «афганец», а местные — «шурави». И тогда улочки вымирали, все засыпало колючим рыжим песком…
Работы на базе было много: принимали и распределяли по воинским частям продовольствие и товары, поступающие из СССР, ведь в каждой части для солдат работал магазинчик.
— Мы работали с утра до обеда и с пяти до поздней ночи. В самую жару делали перерыв, как бы это назвали в Испании — сиесту. Мужчины разгружали вагоны, иногда по восемь — десять в день. В основном консервы всех видов. Иногда они были уже с «бомбажем» — вздувшиеся от сильной жары. Все надо было перебрать вручную, помыть и рассортировать. Отправляли соки, напиток «Сиси», печенье, конфеты, воду.
Иногда колонны с продовольствием не доезжали до точки назначения, их обстреливали. Девчатам, которые работали на базе, понадобилось немало времени, чтобы свыкнуться, принять тот факт, что в холодильниках, в которых они получали продукцию, хранили тела погибших.
— Несмотря на то, что у нас не велись ожесточенные бои, мы понимали, что идет война и без жертв она не бывает.
Адаптация к чужой стране, ее климату, сильной жаре проходила тяжело. Многие коллеги Татьяны Михайловны переболели местными инфекционными болезнями.
— Меня такая участь, к счастью, миновала. Самым трудным для большинства оказалось отсутствие нормальной питьевой воды. Вода была соленой и сильно хлорированной. Мы как дети радовались советскому компоту, не могли пить уже газировку. Условия были жуткие, их можно было выдержать только при особых отношениях. Фальшивой дружбы быть не могло. День-два — и человек виден как на ладони. Мы жили там как одна семья. Если у кого-то было горе, горевали все, радость тоже была одна на всех.
За работу Татьяне Михайловне ежемесячно перечисляли 100 рублей на сберкнижку в Союз. Еще 230 чеков можно было обменять на местную валюту афгани.
— Наменяем чеков и в город выезжаем бэтээром скупаться. В местных лавках – «дуканах» — искали дефицитную тогда японскую электронику. Ездили всегда в сопровождении солдат с автоматами. Нам, женщинам, работавшим на базе, оружие и бронежилеты не полагались. Страшно было. Ведь женщин там просто-напросто похищали. Мешок на голову — и кто потом найдет? Когда машина останавливалась, ее окружали мальчишки-«бача», смотрели на чудо чудное — белую женщину без паранджи. Афганская милиция — «царандой» — гоняла их от машин, но, надо сказать, и взрослые мужчины вели себя как мальчишки. Все норовили потрогать белую женщину. Якобы, у местного населения считалось, что это принесет удачу.
В Калинковичи Татьяна Малащенко вернулась, когда уже вовсю шла подготовка к выводу советских войск из Афганистана. Говорит, просили остаться, даже медалью «Благодарность от афганского народа» наградили, но душа рвалась домой, в родные места, к сыну.
— Очень сложно было привыкать к казавшейся теперь чужой жизни, где было мало искренности, где каждый жил только для себя. Хоть возвращайся назад, где совесть и честь были превыше всего.
У Татьяны Малащенко застывшие глаза. По ним трудно определить эмоциональное состояние души. Афганистан остался в ее сердце. Она искренне ждет окончательного мира для этой страны.

Светлана ПЕТРЕНКО.

Please follow and like us:

Добавить комментарий

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте как обрабатываются ваши данные комментариев.