Новый Год на фронте
О некоторых эпизодах Великой Отечественной войны можно узнать, как правило, лишь из воспоминаний очевидцев. Это относится и к празднованию Нового года, что в тяжелейших фронтовых условиях напоминало бойцам о счастливой мирной жизни, семье и близких, вселяло веру в окончательную победу над врагом.
Новый год на войне не был каким-либо особым, тем более выходным днем. Наоборот, 31 декабря обычно объявлялась повышенная боевая готовность. Шла обычная, смертельная и беспощадная боевая «работа» – атаки и оборона, обстрелы, марши, разведывательно-диверсионные вылазки во вражеский тыл. Но к концу последнего дня в году ощущение наступающего праздника оживало в душах бойцов. Если не прекращался бой, то в новогоднюю ночь они лишь успевали обменяться короткими поздравлениями и пожеланиями, дарили друг другу самые ценные вещи на фронте – запасные обоймы с патронами, курево, а иногда — фляжку трофейного шнапса. А когда на передовой случалось затишье, то самый яркий праздник в году старались отметить, как полагается. В траншеи и блиндажи доставляли новогодние посылки с носками, шарфами, варежками, полотенцами, кисетами, связанными или сшитыми в тылу заботливыми женскими и даже детскими руками. Помимо этих необходимых в суровых зимних условиях вещей, которые с любовью были подобраны совсем незнакомыми людьми, посылка на фронт напоминала солдату о семье, родителях и детях.
Из Германии к Новому году на фронт солдатам вермахта тоже присылали посылки в стандартных деревянных коробках, но там набор был иной — шоколад, мармелад, копченая колбаса, шнапс и вино. Их даже массово сбрасывали с самолетов на парашютах окруженным под Сталинградом, а потом и в других местах немецким частям. Самые сообразительные из бывших по другую сторону фронта красноармейцев быстро смекнули, как добыть эти «подарки с неба», имитируя условные сигналы для летчиков трофейными немецкими осветительными ракетами.
Каждая рота или даже взвод старались обзавестись главным символом праздника, нарядить небольшую живую ель, а если таковой не находилось, то сосенку или даже березку. Ее ставили обычно в самой просторной землянке, освещаемой керосиновыми лампами или сделанными из снарядных гильз «коптилками». Дерево украшали кусочками ваты и бинтами из перевязочных пакетов, стреляными гильзами, обертками от конфет, даже погонами и петлицами. Снаружи, около выхода, могли поставить Деда Мороза и Снегурочку, которых лепили из снега. Конечно, нынешнего новогоднего набора (салат оливье, мандарины и шампанское) на столе тогда и в помине не было. Налитые в жестяные кружки фронтовые «сто грамм» спирта закусывали обычным солдатским пайком с добавлением трофейного, если удавалось добыть его у противника. В офицерском блиндаже выпивка и еда могли быть более разнообразными: коньяк, шоколад, печенье, американская тушенка.
В последние предновогодние часы командиры и замполиты обходили боевые посты и землянки, приносили свежие газеты и листовки, коротко поздравляли солдат. С праздником обязательно «поздравляли» и «гостей», незваных на советскую землю. «И вот ночью, — вспоминал один из фронтовиков — где-то минут за пять до наступления Нового года, мы слышим команду: «Батарея — к бою, расчёты — по местам!!!». А в 24 часа поступил приказ: «По фашистам, в честь нового, 1944 года, батарея — залпом огонь!». Мы натянули шнуры, и четыре залпа, а это шестнадцать снарядов, полетели на противника».
В архиве нашего прославленного земляка, отважного воина, известного военного писателя Дмитрия Сергиевича (1912-2004) сохранился датированный 1974 годом текст его выступления на читательской конференции в одной из частей Одесского военного округа. Вот его фрагмент. «…Все четыре военных новогодья мне помнятся очень хорошо. До наступления нового, 1942 года, остается два часа – и в это время моя маршевая рота идет на станцию – на погрузку. В течение часа грузимся в холодные, как ледники, «теплушки», устраиваемся, запасаемся топливом. В 12-м часу эшелон отправляется в путь. Новый, 1942-й год, встречаем где-то в пути.
Новый, 1943 год, также запомнился мне очень хорошо, ну, хотя бы потому, что в новогоднюю ночь я стоял на посту. В обычные дни на посту я не стоял – сержантам хватало дел без того. Но вы знаете, что даже в мирное время в праздничные дни отряжаются усиленные наряды. В годы войны это было законом. Стоял я на посту в самое «горячее» время с нуля до двух часов ночи. Ровно в полночь над нашим передним краем во множестве взлетели ракеты, открылась сильная пулеметная и ружейно-автоматная стрельба. Был для этого повод – мы уже знали, что немцы под Сталинградом взяты в кольцо и обречены на полный разгром. Прошло два часа – и всё это, фейерверк и стрельба, повторилось – только в обратном направлении. Немцы встречали Новый год по своему, среднеевропейскому, времени. Защелкали шальные пули в ветвях деревьев на КПП полка, на охране которого мы стояли. Пришел я с поста, выпил оставленные мне старшиной 100 граммов и лег спать.
Новый, 1944 год, я встретил уже как сотрудник дивизионной газеты. Наша дивизия в то время находилась на отдыхе. Солдатский отдых – понятие весьма и весьма относительное. Заключался он в том, что над нами не свистели пули, и снаряды не рвались в нашем расположении. А в остальном нагрузка была не меньше, если не больше, чем на переднем крае. Шла напряженная боевая учеба, полки дивизии готовились к наступательным боям. Редакция газеты квартировала в д. Хотово Киришского района Ленинградской области. Жили в доме одной колхозницы-солдатки. Общими усилиями – её и нашими, по заведенному отцами и дедами обычаю, накрыли праздничный стол. Прослушали по радио (в редакции был свой приемник— прим. Д.С.) новогоднее поздравление М.И. Калинина, затем произнесли соответствующие тосты. Словом, это была вполне нормальная, человеческая встреча Нового года, почти как в домашней обстановке.
Новый, 1945 год, к нашему счастью, дивизия встретила также на отдыхе, неподалеку от польского города Жешув. Но жили мы теперь в лесу, в землянке, как и весь личный состав дивизии. Строили сами такие землянки-казармы, на 50 и на 100 человек. Новогодний номер газеты у меня есть, но я не принес его вам – жалко нарушать подшивку. Если кто заинтересуется – могу показать подшивку целиком. Сейчас же я кратенько расскажу о содержании этого номера. На первой странице – под «шапкой» на всю полосу «С Новым годом, боевые товарищи!» дан портрет Верховного Главнокомандующего. Передовая под заголовком – «За нашу победу!». Опубликована оперативная сводка Информбюро за 31 декабря и другие материалы. Была также подборка фронтового юмора – «Прямым попаданием».
Дмитрий Григорьевич был удачлив на войне: ранен лишь раз и вернулся из медсанбата в строй уже через месяц.
Для другого нашего земляка, уроженца деревни Есипова Рудня Даниила Филипповича Кожемяко (1897-1983) фронтовое новогодье 1943 года едва не стало последним днем. Перед войной в Красную Армию ушел служить его сын Иван, а отца призвали в июле 1941 года. Служил рядовой Д.Ф. Кожемяко связистом в 443-м пехотном полку, изведал всю тяжесть поражений в начале войны и радость первых наших побед. В ходе многодневных наступательных боев на 558-й день войны, 31 декабря 1942 года, войска Юго-Западного фронта, в составе которого воевал его полк, вышли к окраине крупной железнодорожной станции Миллерово в Харьковской области. Уже на исходе дня в одной из атак солдат получил тяжелое осколочное ранение в левую ногу. Товарищи перевязали его, вынесли с поля боя и доставили в медсанбат. Потом были долгие месяцы в госпиталях и демобилизация по инвалидности. После освобождения калинковичской земли от оккупантов вернулся солдат в свою разоренную деревню и стал работать в колхозе «17-й партсъезд». Дождался с войны и сына Ивана. Летом 1946 года по ходатайству секретаря Калинковичского райкома партии К. Бакуна и Калинковичского райвоенкома В. Брусова получил ветеран заслуженную и оплаченную кровью награду – орден Красной Звезды. На исходе жизни успел, наверное, посмотреть в сельском клубе один из самых правдивых фильмов о войне, фильм о нем самом – «Горячий снег». Это рассказ о кровавых боях, кипевших на исходе декабря 1942 года в заснеженной степи, когда немецкие танковые армады рвались на помощь окруженной у Сталинграда армии Паулюса.
После разгрома фашистской Германии и ее союзницы Японии в Калинковичи и район вернулись несколько тысяч демобилизованных воинов. Из них сейчас в живых, в славном строю победителей, осталось лишь 30 человек. Пожелаем же этим уважаемым людям, героям-орденоносцам в Новом году доброго здоровья, окружим их всеобщим вниманием и заботой!
Владимир ЛЯКИН, офицер в отставке.
